За свои почти 40 лет я (тьфу 3 раза) ломал всего две кости. Не считая разве что сломанного в драке носа. Забавен тот факт, что ломал я кости, когда мне было лет двенадцать, и не успело мне исполниться тринадцать, потому что произошли оба случая в период всего-то пары недель.

В начале 90-х детишки разве что в 8-битные приставки играли, никаких гаджетов, телефонов, компьютеров ещё не было. Поэтому мы много времени проводили на улице, занимались спортом, дружили с девчонками или пили-курили по подворотням.

В тот памятный год мы с другом Грихой катались на лыжах. Зимой не так активно, как ранней весной, когда снег скользкий, но ещё не тает, а на улице не такой дубак. Ходили в лес несколько километров в гору, лесенкой, коньком, как получится. Поднявшись, с чувством исполненного долга и перехватывающего дух восторга мы со смехом и криками скатывались вниз — скорость была достаточно высокой, чтоб опасаться упасть, не справиться с управлением на поворотах или врезаться во впереди едущего на «деревяшках», а не «пластиках».

Последним испытанием был спуск с так называемой Школьной горы вдоль глубокого оврага, уже за лесом, перед, как нетрудно догадаться, школой. Катался я не сказать что хорошо, даже плохо, и вот чуть ли не на двадцатый спуск распластался на Школьной горе, сломав вовремя не выпущенной из рук лыжной палкой косточку в правой кисти.

Пришёл домой, рука распухла, повезли в травмпункт, наложили гипс. Сказали ерунда, трещина, за две недели зарастёт. Ходил в школу как раненый, ручкой не писал, весенние контрольные как помню устно сдавал. Руку, естественно, берёг, только почёсывал под гипсом — тогда никаких гипоаллергенных материалов и в помине не было.

За день или даже в день снятия гипса тусим мы с тем же Гришкой-не-разлей-вода в школе после уроков: если не ошибаюсь, в подвале школы было оборудован тир и там взрослые сдавали нормативы ГТО или что-то вроде того, стреляя из воздушек, а мы с интересом наблюдали. Вдруг нам резко за чем-то сбегать было нужно на второй этаж, в классный кабинет.

И я бегу, перескакивая ступеньки, нога предательски соскальзывает, как в замедленной съёмке падаю лицом на бетонную лестницу, машинально выставляя здоровую руку перед собой, а почти здоровую убираю в сторону. Ладонь под весом собственного туловища слишком сильно выгибается, хруст, резкая боль, в глазах темнеет; медленно поднимаюсь на второй этаж, отхожу от шока и потихоньку домой.

Снова отёк, снова травмпункт. Медсёстры помнят, что надо снимать лангетку, а врач им: «с правой снимайте, а на левую накладывайте!» Посмеялись, сделали. В школе учителя, помню, удивлялись.

В итоге ходил с гипсом, пока лучевая кость не заросла. Продолжать ломать кости не захотел.